Отзыв редакции к фильму «Продавец игрушек»
Странноватый потомок княжеского рода приезжает в Россию, чтобы обрести здесь любовь и судьбу. Ничего общего с романом Достоевского.
Николя Берсен (Шамиль Хаматов) немного чудаковат: выпустился из Сорбонны, но работать пошел продавцом в магазин игрушек. На досуге пытается разгадать секрет формулы, с помощью которой его предки делали фантастической красоты стекло. Выиграв в телевикторине путевку на двоих в Россию, Николя с матерью (французская невеста благоразумно отказалась) едет в Россию. Здесь он встречает Натали (Агния Дитковските), в которую мгновенно влюбляется. И благодаря ей узнает историю семьи в подробностях: он — последний представитель княжеского рода. А где-то под Орлом закопаны и сокровища, принадлежавшие его семейству.
Идея прозрачна, как морозный воздух: немного приключений в духе подзабытого советского «Кортика», чуть-чуть новогодней сказочности, обязательная любовная история и популярная тема возвращения — не столько к корням, сколько просто в Россию — с разочаровавшего Запада. Автор, так чутко уловивший запросы времени, — Виктор Добросоцкий, председатель совета директоров Киностудии им. Горького, координатор национального проекта «Большое Золотое кольцо России», бывший сенатор. Картину снял Юрий Васильев, некоторое время назад уже поставивший по «Продавцу игрушек» спектакль.
К фильму, который, видимо, задумывался как признание в любви к родине (в частности, к той, «которую мы потеряли»), не хочется придираться, но не замечать некоторые вещи невозможно. Конечно, российские контрасты никто не отменял, но усиливать их до рези в глазах необязательно. В частности, длительное упоенное любование центром столицы (ГУМ, одноименный каток, клубы, салоны) странно выглядит на фоне разрушенного орловского храма. Да, фильм хотели превратить в праздник зрелищности, сделать из него настоящую елочную игрушку — красивую и вызывающую исключительно приятные ассоциации, но перестарались и с красками, и с блестками.
Слова «Новый год», «игрушки», «Пьер Ришар» и многие другие, приятные даже на слух, совершенно не вяжутся с тем, что на самом деле творится на экране. Мамаша Николя третирует ни в чем не повинного гида с хамской, нешуточной стервозностью. На провинциальной дискотеке человека (неважно, умышленно или нет) моментально пыряют ножом. Пьер Ришар, изображенный на рекламных плакатах фильма, появляется на экране минут на пятнадцать. (На самом деле это настоящее издевательство, потому что ассоциация Ришар — «Игрушка» — «Продавец игрушек» и впрямь сработает, как надо). А Николя и Натали, сидящие посреди глубоких сугробов, дышат так ровно и спокойно, что пар от их дыхания не заметен вовсе. Ненастоящий снег, крикливо праздничная Москва, наигрыш и преувеличение где только можно. Какие продавцы, такие и игрушки.
