Отзыв редакции к фильму «Остров проклятых»
Федерального маршала Тедди Дэниелса (Леонардо ДиКаприо) тошнит. Его тошнит от качки, от обилия воды и даже от собственного галстука. Маршал плывет на пароме в сторону острова, где располагается тюрьма для душевнобольных преступников. Он и его новый напарник Чак (Марк Раффало) должны помочь персоналу больницы в поисках сбежавшей заключенной по имени Рейчел Соландо (Эмили Мортимер).
Едва ступив на землю и с трудом взяв себя в руки, маршал Дэниелс начинает задавать вопросы. Почему вокруг столько вооруженных охранников, а ему, официальному представителю власти, нужно сдать личное оружие? Как женщина могла исчезнуть из наглухо запертой камеры и пройти мимо десятков санитаров? Отчего от здешнего аспирина Дэниелса тошнит как на пароме? Почему главный врач Коули (Бен Кингсли) так подозрительно любезен, а другой доктор, Неринг (Макс фон Сюдов), говорит с немецким акцентом? Последнее обстоятельство действует на нервы Дэниелсу сильнее всего: несколько лет назад он участвовал в освобождении Дахау. И чем больше вопросов маршал задает, чем более уклончивые ответы получает, тем сильнее убеждается, что больница на острове — лишь прикрытие для какой-то страшной экспериментальной деятельности, подопытный материал в которой — люди.
Мартин Скорсезе экранизировал роман Денниса Лихэйна, над чьей «Таинственной рекой» уже потрудился Клинт Иствуд. Перечисление этих имен делает картину не просто «обязательной к просмотру», а, скорее, «обязательной к двойному просмотру». Ошеломительная в своей простоте и неожиданности развязка, на суть которой прокатчики настоятельно просили даже не намекать, напомнит основательно подзабытые ощущения, владевшие зрителями еще после «Шестого чувства». Многие возвращались в кинозал уже на следующий день, чтобы пересмотреть шьямаланово творение и убедиться, что в нем есть куча зацепок для зрителя внимательного, но нет ни одного логического промаха для зрителя занудного.
В новой картине Скорсезе, тем не менее, вопросов больше, чем конкретных ответов. Сомнения вызывает гуманизм врача, ради спасения души одного пациента рискующего жизнями других больных, не говоря уже о медперсонале. Порой неубедителен и сам федеральный маршал, узнающий, видите ли, Малера с первых тактов, немецкий акцент — с первых звуков, а кафкианскую ситуацию — с первых намеков. Но, как сказала в фильме одна из медсестер, «мы же в сумасшедшем доме» — так что не стоит придираться.
И пытаясь разобраться, кого с кем заперли: врачей ли с буйными пациентами, нормального человека с садистами в белых халатах или судебного исполнителя со склонностью к насилию — с беззащитными санитарами, вы мало-помалу придете к выводам, озвученным уже неоднократно. Критерии нормальности весьма расплывчаты; тюремные решетки часто не на окнах, а в голове; каждый сам себе и врач, и палач, и больной, независимо от того, находится ли он на мысе страха или на острове проклятых, в камере или врачебном кабинете. Скорсезе лишь свел воедино большую часть общеизвестного художественного материала, основанного на описании душевных недугов, людей, ими страдающих, и отношении к ним социума. Он только выделил самые тонкие, спорные, но и самые интересные моменты. Он всего-навсего сгустил болезненную атмосферу до консистенции, при которой ее можно хоть шприцем набирать. Он просто снял очередной отличный фильм.
