Отзыв редакции к фильму «Долгая счастливая жизнь»

Роман Куланин
9 апреля 2013
4
Роман Куланин поставил оценку 4 и написал отзыв к фильму «Долгая счастливая жизнь»
Гудит колоколами русский лес

Краткая и сомнительная драма о русском бунте, который, оказывается, и есть русская жизнь.

Молодой и смышленый фермер Александр Сергеевич всеми силами поднимает местное хозяйство. Деревенские жители ему благоволят, симпатичная блондинка Аня из районной управы так и вовсе влюблена. А вокруг тишь и покой — прямо по заветам классиков, да вот беда: земля, на которой трудится Саша — в аренде.

Вскоре приезжают из города и просят ее освободить, даже предлагают компенсацию, герой поначалу колеблется. Но рабочие из местных уговаривают землю никому не отдавать, а продолжать заниматься своим делом. Дальше будет только хуже, и Саша возьмется за оружие.

Новый фильм Хлебникова очень старается быть вещью емкой, метафоричной и всеобъемлющей. К несчастью, в тех координатах, где он существует (а это наша с вами жизнь, вечный русский лес), такого явления не может быть по определению. И вина тут не режиссера, который то ли по наивности, то ли по глупости (что, в принципе, одно и то же) замахнулся на опус магнум, а этой самой реальности, старательно выделывающей нынче из любого серьезного высказывания примитивную меметическую конструкцию.

Ввиду этого художественная лента «Долгая счастливая жизнь» меньше всего имеет отношение именно к кинематографу — как бы ни старались оператор Костомаров и богоданные пейзажи. Классическая история, обросшая признаками времени и уместным говорком, оказывается здесь настолько сильнее авторской задумки, что буквально перемалывает ее. Для подтверждения этой нехитрой мысли достаточно почитать интервью Хлебникова, где он уверяет, что хотел сделать «Ровно в полдень» по-нашему.

В какой-то мере именно в этом высказывании и кроется разгадка той тусклости, которой светит «Долгая счастливая жизнь». Классический интеллигент Хлебников, вооруженный логоцентрическим инструментарием, решил выкромсать из русского хаоса 75 минут внятно проговариваемых вещей. Получилось ли это у него? Тут уж скорее «молчит, не дает ответа», нежели да.

Но в результате лента, которая задумывалась как высказывание о самом главном, обрела темпоральное измерение, и самое худшее из возможных — «здесь и сейчас». А в этом же ряду у картины с претенциозным названием «Долгая счастливая жизнь» (привет, наконец, Шпаликову и Летову) есть куда более интересные конкуренты. Достаточно выйти вечером на улицу.