Отзыв редакции к фильму «Космополис»
Роберту Паттинсону выпал очередной шанс расправиться c имиджем вампира, «бледного, со взором горящим», но опять не сложилось.
В российском прокате «Космополис» ждет грандиозный провал. Можно по-разному относиться к стилистике Дэвида Кроненберга, снявшего медлительный разговорный фильм-путешествие в эпоху Бэтменов и Халков, понимать или не понимать постмодернистскую заумь Дона Делилло, интеллектуально препарирующего неоригинальную идею капиталистического декаданса. Но, увы, шансов переварить бессвязный набор букв, в который русский дубляж превратил и без того весьма вычурные диалоги, нет ни у кого.
А если исключить диалоги и продолжительные высказывания главного героя относительно секса, роста юаня и асимметрии простаты, останется только набор картин разной степени статичности. 28-летний миллиардер на грани банкротства проводит время в своем лимузине, так как решил отправиться к парикмахеру на другой конец города, движение в котором стоит. Поэтому у него есть время для неспешного общения с финансистами, женщинами, телохранителями, доктором и даже «ретронигером». Среди визитеров – Жюльетт Бинош, которая вступает с героем Паттинсона в интимную близость, осложненную стесненными обстоятельствами лимузина, а потом пытается продать ему Ротко, и Матье Амальрик, вооруженный кремовым тортом. Зачем они сдались этому фильму, судить сложно: калейдоскоп странненьких эпизодов, как его ни крути, в картину не складывается.
За окнами автомобиля, между тем, происходят народные волнения с крысиной символикой и цитатами из Маркса-Энгельса. Абсурдность этих сцен прекрасно гармонирует с абсурдностью русскоязычного текста, достойного пера мертвецки пьяного Ионеско. Впрочем, валить все на горе-переводчиков было бы несправедливо. Сконструировав фильм из «разговоров» и «картинок», Кроненберг, похоже, проигнорировал всю ту массу текста, в которой Делилло формировал образ главного героя, его психику, мотивы, мысли. Возможно, режиссер понадеялся, что безупречный профиль Роберта Паттинсона скажет зрителю о многом. Но тот глубокомысленно промолчал.
